Летом 1922 года у жителей Тель-Авива появилось новое развлечение. В городе открылось казино. Оно называлось «Галей Авив» — «Весенние волны».
В это время в Тель-Авиве насчитывалось около тридцати тысяч жителей. Это значит, что относительно 1914 года население города выросло почти в 10 раз! Из разорённой Первой мировой войной Европы в Палестину потянулись тысячи новых переселенцев. Наиболее многочисленный людской поток шёл из переживавшей «окаянные дни» России. Среди них было немало состоятельных граждан, пытавшихся начать всё заново подальше от революционного хаоса и кровопролития. И, кроме того, из Россию в Эрец Исраэль уезжала и еврейская интеллигенция — образованные люди, стремившиеся внести свой вклад в возрождение древней еврейской культуры и строительство нового еврейского государства.
Практически сразу же после того, как Палестина перешла под британский мандат, жизнь в Тель-Авиве, замершая в годы Первой мировой, начала оживать. В том числе, и культурная жизнь. Возобновил свою работу кинотеатр «Эден», открывшийся в квартале Неве-Цедек ещё в 1914 году. В 1919-ом начала выходить газета «Гаарец». В 1920-ом свой первый спектакль сыграл «Еврейский театр» под руководством Давида Давидова, в 1922-ом на его месте возник «Драматический театр» под руководством Мирьям Бернштейн-Коган.
И вскоре после первой премьеры «Драматического» — это были «Привидения» по драме Генриха Ибсена — в Тель-Авиве у моря открылось казино «Галей авив». Инициатором его строительства выступил состоятельный одесский еврей Соломон Григорьевич Крезановский. Здание спроектировал выпускник архитектурного факультета Одесского политехнического института Иегуда Мегидович. Это был авангардный проект — вход в казино, представлявший собой узкий мостик, располагался у самой кромки воды, а само оно как бы нависало над морем, опираясь на столбы длиной от пяти до восьми метров. Инженерными работами руководил Альфред Гут, активно использовавший при строительстве здания революционный для того времени материал – бетон. Гут, родившийся в Венгрии, окончил Будапештский политехнический институт. Впрочем, и в его биографии есть «русский след». Во время Первой мировой войны лейтенант австро-венгерской армии Гут попал в плен к русским, где провёл три года. Практически сразу же после освобождения он отправился в Эрец Исраэль.
Для того, чтобы облегчить доступ в казино, городские власти согласились изменить контур улицы Алленби. По плану, после пересечения с улицей Бен-Йегуда она должна была продолжиться в северном направлении. Но, по просьбе строителей казино, Алленби развернули в сторону моря. Улица стала прямиком выходить к новому игорному заведению.
Итак, закрутилась рулетка на столе, обтянутом зелёным сукном, и в казино потянулись и представители тель-авивской богемы, и сотрудники британской администрации, которым катастрофически не хватало развлечений в новом еврейском городе. Но одновременно с ними оживились и религиозные жители Тель-Авива. Они ещё до Первой мировой войны устраивали демонстрации против спектаклей в Яффо. Со временем с существованием театра на Святой земле им пришлось смириться, а вот появление игорного дома вызвало у религиозной общины Тель-Авива настоящую ярость. Задействовав все имеющиеся у них рычаги давления, в том числе, на первого мэра города Меира Дизенгофа, им удалось добиться запрета азартных игр. И казино превратилось в обычный, хоть и роскошный ресторан. И сюда по-прежнему продолжила ходить тель-авивская богема. По привычке называвшая ресторан у моря «казино».
В казино существовал довольно жёсткий дресс-код. Мужчины, как правило, приходили сюда в костюмах, а женщины – в шёлковых платьях. Среди завсегдатаев «Весенних волн» был, например, знаменитый еврейский писатель и философ Ахад-ха-Аам. По субботам сюда любил приходить на чолнт сам Хаим-Нахман Бялик, приехавший в Палестину в 1924 году. Британский министр по делам колоний Уинстон Черчилль, посетивший Тель-Авив, тоже не обошёл своим вниманием еврейское «казино». В конце тридцатых годов ресторан облюбовал молодой тогда поэт Натан Альтерман, писавший здесь стихи прямо на салфетках. «Весенним волнам» он посвятил несколько песен и поэму «Казино».
Ресторан просуществовал с переменным успехом до 1936 года. Тогда над Тель-Авивом пронесся разрушительный ураган. Особенно пострадали дома, расположенные в непосредственной близости от морского берега, и, конечно же казино. В здании осыпалась штукатурка, начали крошиться бетонные столбы, обнажая арматуру. Ремонт не помог казино вернуться к жизни. В 1939 году тель-авивский муниципалитет принял решение снести здание. Стоявшие в море бетонные столбы, на которое опиралось здание, взорвали. Так исчезло с лица земли первое еврейское казино в Эрец Исраэль. Пока что безвозвратно. Но спор о том, допустимо ли существование игорного бизнеса на Святой земле, то и дело возобновляется и в наши дни. Но спор — дело азартное, а выигравших в нем пока что нет.